Александр Щипков: перевод богослужения на русский язык — попытка искусственной протестантизации Православия
Анализируя в эфире телеканала «Спас» возможность перевода православного богослужения на русский язык, первый заместитель председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, член Общественной палаты РФ Александр Щипков отметил, что этот вопрос до настоящего момента не получил соборного разрешения. Эксперт напомнил, что впервые дискуссия о языке богослужения обсуждалась на Поместном Соборе 1917-1918 годов, но окончательного решения принято не было. К этому же времени относится возникновение русского перевода богослужения, сделанного священником Василием Адаменко, которому было разрешено в качестве исключения совершать литургию на русском языке.
Щипков также отметил, что, несмотря на то обстоятельство, что обновленческое духовенство практиковало совершение богослужений на русском языке, эта практика не прижилась. На обновленческом «соборе» 1923 года вопрос о языке богослужения не обсуждался вовсе, а на аналогичном «соборе» в 1925 году — стал предметом дебатов, однако, не получил разрешения. К тому же, обновленцы очень скоро заметили, что народ стал покидать те храмы, в которых богослужения совершалось на русском языке.
Эксперт полагает, что приведенные исторические свидетельства позволяют говорить о том, что в середине 1930-х годов вопрос о языке богослужения вызывал живой интерес и активно обсуждается как в обновленческой среде, так и в канонической Церкви, но не получил развития и не был принят верующими.
Обозревая основные доводы сторонников перевода богослужения на русский язык, Щипков отметил, что все они сводятся к аргументу о «непонятности» церковнославянского богослужения. Однако, по мнению эксперта, уместнее говорить не столько о сложности языка богослужения, сколько о непонимании смысла самого богослужения. А это понимание не может быть достигнуто исключительно переводом на современную речь. В такой постановке вопрос выглядит гораздо глубже и затрагивает не только проблему субъективного восприятия богослужения, сколько целостного понимания Православной веры. Эксперт выразил уверенность в том, что даже в том случае, если богослужение будет достойно переведено на язык классиков русского слова, «понятнее» оно не станет.
Щипков полагает, что существующие переводы богослужения на русский язык весьма несовершенны. В качестве подтверждения своих слов он привел мнение корифея отечественной филологии С.С. Аверинцева, который хоть и поддерживал идею служения на русском языке, однако, в беседе со Щипковым в конце 1990-х годов, вынужден был констатировать, что имеющийся русский перевод обладает множеством существенных изъянов. Эксперт подчеркнул, что церковнославянский язык является сакральным языком богообщения именно потому, что был создан для молитвы и переводов священных текстов. В этом языке отсутствуют вульгаризмы и бранные слова, что подчеркивает его чистоту и предназначение.
Щипков процитировал академика Д.С. Лихачева, который говорил о том, что церковнославянский язык с одной стороны укрепляет «горизонтальные» связи славянских народов, объединяя их в едином молитвенном пространстве, а с другой — связывает русских со своей историей «по вертикали» вглубь веков.
Эксперт высказал убежденность в том, что сегодня попытки перевести богослужение на русский язык носят не культурологический, а политический характер и связаны с попытками протестантизации Православия — искусственного привнесения в Православную веру несвойственных ей принципов.
По мнению Щипкова, вопрос о языке богослужения стоит в одном ряду с вопросом о переходе на новый календарный стиль и предоставлять его решение каждой общине самостоятельно, как того требуют представители либеральной общественности, недопустимо, так как повредит строй церковной жизни.
